Татьяна Коршунова - Перешагнуть черту [СИ]
— Присаживайся, — дядя указал мне на высокое мягкое кресло напротив себя.
Послушно приняла предложение, но из-за волнения, вместо того чтобы откинуться на высокую спинку, держалась прямо и не знала куда засунуть, оказавшиеся лишними, руки.
— Анкита. Я прошу тебя, расслабься, — если, раньше тон дяди был официальным, то сейчас он стал милым и дружеским. Он огляделся по сторонам, дабы убедиться, что мы одни. — Расскажи мне о себе. О Тамаре. Как вы жили все это время?
А? Мне нужно то-то рассказывать? Я думала, это он мне все расскажет. Зачем срочно вызвал сюда? Зачем нашел? Почему они с бабушкой уехали из Белоруссии, оставив маму одну? Почему не общались все это время? Что, он знает о моем отце? Однако первой была моя очередь.
Начиная с того момента, когда помнила себя маленькой, медленно, не торопясь, иногда запинаясь, а иногда тараторя так, что переплюнула бы подругу, я рассказала о своей жизни. О маме, ее неожиданной смерти, как нам порой было тяжело, но мы были вместе, а это самое главное. Мужчина слушал внимательно и задумчиво. Порой, мне казалось, он вот-вот заплачет. На лице и в таких родных глазах, эмоции сменяли одна за другой.
— Я, так долго вас искал. Используя все свои связи. А их немало, — мужчина на секунду замолчал. — Твоя бабушка умерла пять лет назад. От нее, мне достался этот дом и не только.
Когда мы уехали из Белоруссии, мне было 12. Через два года, после нашего приезда в Германию, мама вышла замуж за обеспеченного немца — Штефана фон Клаттена, что позволило нам получить титул. Теперь, я не Владимир Смирнов, а граф Волдо фон Клаттен.
Только в дальнейшем. Ни он, ни богатство, не принесли счастья. Да. Я получил хорошее образование, мне все позволяли и выполняли любой каприз, но на душе, камнем лежала тоска по сестре. Моей Томке. Помню ее лицо, словно мы расстались лишь вчера. Всегда веселая, озорная … оберегающая меня, — дядя тоскливо усмехнулся.
Мама была веселой? Жаль, что я не знала ее такой. Она была серьезной, доброй, нежной, ласковой, заботящейся, но веселой … никогда. Лишь иногда, могла улыбнуться, но даже в этой улыбке, присутствовала грусть.
Прошло пару минут, прежде чем мужчина продолжил:
— Мои попытки завести разговор о сестре, обрывались, твоей бабушкой, на корню. Она вела себя так, словно Тома умерла. Я не понимал такого отношения к сестре и причину узнал, только повзрослев. Да и то, совершенно случайно, — неожиданно, дядя прекратил свой рассказ.
А я, ждала его продолжения, как глоток свежего воздуха. Ну же! Что же могла натворить мама, что заставило бабушку отречься от нее. Ничего такого, совершить не могла. Только не мама.
— Продолжим разговор завтра. У тебя сегодня было слишком много впечатлений. Давай, я провожу тебя до комнаты.
Нехотя кивнула, и мы направились, по уже запомнившемуся мне пути. Через прихожую, по лестнице до третьего этажа и прямо по коридору.
— Спокойной ночи, — пожелал мне дядя и подарил знакомую улыбку. — Называй меня Волдо. У нас с тобой, не такая большая разница в возрасте. Да и, так будет удобнее и тебе, и мне.
— Хорошо, — тихо согласилась я, а затем, под пристальным взглядом мужчины, открыла дверь и скрылась за ней в комнате.
А Волдо не торопится мне рассказывать, что все-таки произошло с мамой!? Он, словно чего-то боится. И со слугами ведет себя настороженно. Странно все, и запутанно. Похоже, я зря надеялась быстро получить ответы на свои вопросы и уехать домой.
Не думала, что так быстро начну скучать по Кате, своему общежитию, работе и Брану. Здесь он еще не появлялся и появится ли вообще!? Здесь я не чувствовала смерть. Хотя дома, четко ощущала ее присутствие.
Это только по приезду, меня посетило состояние эйфории и удовольствие от увиденного. После пришел страх, грусть и уныние. В этом доме, я чувствовала себя как в музее. Пришел, полюбовался и … уже хотелось на выход. Я, боялась лишний раз к чему-нибудь притронуться, чтобы не испортить. Высокие стены и потолки, стали давить и категорически не хватало воздуха. И, как вести себя в таком доме, я тоже не знала. Поэтому, полностью следовала тому, что мне говорили.
Я плюхнулась в подушку и заплакала.
Утро встретило ярким солнцем и, не смотря на практически бессонную ночь, подозрительным внутренним спокойствием. Немного болела голова и, обычно сносный желудок, требовал скорейшего насыщения. Я посмотрела на часы, напоминающие экспонат семнадцатого века. Восемь часов.
Поскольку, в дверь никто не стучал, а служанка «скала», я ее так прозвала за неприступное выражение лица, не приходила, значит, время завтрака еще не наступило. Не думаю, что ради меня, дядя бы пошел наперекор уставу этого дома.
Встала с кровати, нашла в вещах свой старенький халатик, подготовленный для меня прислугой, махровый, нежно-розового цвета, надевать не стала, и босыми ногами пошлепала в ванную. Умылась, почистила зубы, привела волосы в порядок, превратив в косу-колосок, и направилась рассуждать: когда же Волдо решится продолжить историю моей мамы.
Где-то без четверти девять, в дверь постучали. Получив мое разрешение, на пороге, в позе статуи, возникла «скала», проинформировав, что в девять часов меня ждут на завтрак, и исчезла. Я уже знала, что она караулит мой выход в коридоре.
Надев легкое платье и босоножки, я выпорхнула из комнаты, словно бабочка. «Скала», не прерывая своего немого молчания, направилась вперед по коридору, провожая меня до столовой.
Волдо уже сидел за столом и приветственно улыбнулся, когда я вошла.
— Доброе утро! — мужчина бросил на меня оценивающий взгляд.
— Доброе утро! — ответила я и прошла на то же место, где сидела за ужином.
— Как спалось на новом месте? Было удобно? — заботливо поинтересовался … дядя.
— Спасибо. Здесь очень красиво и … уютно, — постаралась быть вежливой, хотя сама всю ночь проворочалась, и уснула только под утро.
Нам принесли завтрак. Я дождалась, когда Волдо приступит к трапезе и последовала его примеру. Надо сказать, готовили здесь очень вкусно. Что вчерашний ужин, что сегодняшний завтрак, меня порадовали. Тоненькие блинчики, огромное разнообразие джемов, мед, сыр и кофе или сок, на выбор. Выбрала, кофе.
— Анкита? — неожиданно, лицо мужчины стало серьезным. — Скажи! Как долго ты можешь пробыть в Германии?
— Эм. Отпуск у меня две недели и этот же срок я указал в посольстве при получении визы, — удивленно ответила я.
— Две недели, — тихо и задумчиво произнес Волдо, а затем добавил, заметно взбодрившись. — Я бы хотел показать тебе город. Ты не против?
— Нет, конечно, — согласилась я. — Как успела заметить, он прекрасен.
